Рудольф Абрамов русский художник, член Союза художников СССР. Творческая биография Рудольфа Абрамова может служить ярким примером того, как дремлющее порой в человеке призвание художника, обнаружив себя, внезапно переворачивает, преображает его судьбу. Сильные впечатления от поездок к морю и общения с русской природой заставили его взяться за кисть и уйти, казалось бы, уже из прочной и обеспеченной профессии. Это был, как казалось, неожиданный импульс, но вскрылось лишь то, что накапливалось многолетними наблюдениями, настойчивой тягой к искусству с самого раннего детства. Именно живопись стала его большой страстью. Он стремился учиться ей, где только возможно, и в огромной степени обязан своей целеустремленности, воле. Несмотря на то, что как мастер, как профессионал Рудольф Абрамов сложился поздно, однако, его творческий облик оформился сразу и очень определенно. Это позволило ему уже с 1972 года участвовать на московских выставках, а четырьмя годами позже вступить в СХ СССР. В живопись он вступил со своей темой — Москвы уходящей, исчезающей. Его волновали не только прославленные памятники старины, подлежащие защите и реставрации, но и маленькие московские дворики, заваленные сугробами, с непарадными стенами, осевшими палисадниками, прихотливыми строениями. Они все стремительнее вытесняются регулярностью новостроек, но о них погрустят многие из нас, ведь с ними связаны зачастую дорогие, теплые воспоминания детства, юности. В этих московских двориках есть особая задушевность и поэтичность. Она была открыта когда-то еще А. Саврасовым и В. Поленовым. И наш художник работает, по существу, в русле традиционного для русской школы пейзажа настроения. Собственное настроение у него всегда реализуется через живописные мотивы старой Потылихи, дорогомиловских переулков, окраинных мест. Такие пейзажи, как «Дворик в Б. Саввинском», «Перламутровые сумерки», «Осенний пожар в 1-ом Волконском переулке» и др. говорят о том, что художника вначале привлекала конкретность места, погоды, ситуации. Его пейзажи камерны, интимны. Истоки живописной манеры Р. Абрамова лежат в пластических традициях русского сезаннизма, что соединяет его с обширной группой мастеров московской школы. Натюрморты художника также убеждают в том, что природе его дарования свойственны мягкость, поэтичность, что лучше всего выражается в живописности и пространственности его композиции. Именно в них в последние годы намечается более углубленная работа над формой, стремление к цельности, обобщению. Кроме живописи есть у Рудольфа Абрамова еще одно страстное, можно сказать, пожизненное увлечение. Это — спорт. Он пишет то регбистов, то поединок на рапирах, то головокружительный бросок в борьбе айкидо или дзюдо, но обязательно, непременно само движение, передает именно динамику каждого вида спорта во всей ее специфической своеобразности. А художнику открыты не случайно многие секреты этих стремительных и увлекательных спортивных зрелищ: Абрамов сам занимался и занимается различными видами спорта, является членом Правления федерации СССР и мастером спорта по регби. Поэтому в данной экспозиции немало работ посвящено спорту, этой активной и энергичной форме жизни. Лирическая тема Москвы и энергичные композиции о спорте естественно сосуществуют и продолжаются в творчестве Рудольфа Абрамова. И залогом такого соединения столь различных творческих планов и начал — глубоко своеобразная личность художника, серьезно и самозабвенно отдающего себя живописи, музыке, спорту и перестройке. Е. Короткевич.